К вопросу об источниках уголовного права

В ст. 2 УК РСФСР 1960 г. содержалось положение, предусматривающее, что общесоюзные законы об уголовной ответственности за государственные преступления и за воинские преступления, а также общесоюзные законы, определяющие ответственность за иные преступления, направленные против интересов СССР, включаются в данный кодекс, а до включения применяются непосредственно. В данном случае мы также наблюдаем попытку ограничить круг актов, регулирующих уголовно-правовые отношения. Но данное положение оказалось трудно реализуемым на практике. В.П. Коняхин, определяя перечень источников уголовно-правовых норм, существовавших на момент действия УК РСФСР 1960 г., помимо данного акта, достаточно аргументированно выделил также следующие: 1) Указы Президиума Верховного Совета СССР; 2) УПК РСФСР и ИТК РСФСР; 3) руководящие разъяснения Пленума Верховного суда СССР (РСФСР).

Наконец, в 1996 году был принят действующий УК РФ, который является первым нормативным актом, претендующим на статус единственного источника уголовного права. Вместе с тем, по указанным выше причинам мы не можем, во-первых, согласиться с наличием традиции существования единственного источника уголовного права, о которой упоминается в науке, во-вторых, признать обоснованными попытки воплотить в жизнь эту идею, которая исторически не соответствует потребностям развития общественных отношений.

Общественные отношения, регулируемые уголовным правом РФ, являются многообразными по своему содержанию, применение уголовно-правовых норм оговаривается большим количеством условий, призванных обеспечить реализацию прав и свобод человека и гражданина в уголовно-правовых отношениях. Между тем, по мнению большинства ученых, только уголовный закон признается источником уголовного права. При этом считается, что именно в УК РФ (ч.1 ст. 1, ст. 3) ограничивается круг источников уголовного права указанным кодифицированным актом. Полагаем, что можно не согласиться с таким мнением по следующим основаниям.

Требования ч.1 ст. 1, ст. 3 УК РФ в большей степени направлены не на исключение иных, помимо УК РФ, источников уголовного права, а на определение роли указанного законодательного акта, реализуемых им функций в системе источников уголовного права. Как правильно заметила А.В. Мадьярова, "категоричность уголовно-правовой формулировки принципа законности носит во многом функциональный, а не абсолютный характер". Развивая эту мысль, мы полагаем, что в указанных положениях УК РФ скорее не ограничивается или устанавливается круг источников уголовно-правовых норм, а формулируется уголовно-правовая гарантия соблюдения прав и свобод граждан при установлении преступности и наказуемости деяний, которая заключается в воспрепятствовании нарушению данных прав и свобод путем принятия актов, не включающихся в УК РФ и ухудшающих положение лиц, совершивших общественно опасные деяния. Но вместе с тем данная гарантия не исключает необходимости корректировки уголовного закона в сторону улучшения положения указанных лиц, развития норм УК РФ в других источниках уголовно-правовых норм. В связи с этим есть все основания согласиться с теми авторами, которые призывают «отказаться от ставшего догмой указания на УК как на единственный источник отрасли уголовного права».